Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том первый - Пётр Фёдорович Алёшкин

в роли «третьей силы» была закреплена IX Советом партии в июне 1919 г. Противоборствующим сторонам в Гражданской войне – большевизму и реставрации – эсеры пытались противопоставить «трудовую демократию города и деревни» (крестьянство в первую очередь) как «третью силу»[476]. В этой связи зеленая армия рассматривалась эсерами в качестве вооруженной опоры «третьей силы» для борьбы против обеих диктатур. Однако попытка создать демократическую альтернативу в условиях борьбы на два фронта была обречена на провал. Эсеры находились в состоянии глубокого кризиса: отсутствовал единый центр, низовые организации были разгромлены. Союза зеленого движения с социалистами—революционерами не сложилось.

Дезертирство получило широкое распространение. В июле 1919 г. дезертиров в европейской части России насчитывалось 266 тыс., в августе – 284 тыс., за все второе полугодие 1919 г. – 1 545 тыс.[477] (полтора миллиона дезертиров – внушительная цифра!). В 1919 г. стало массовым дезертирство крестьян из Красной Армии. В июне 1919 г. распространилось в Псковской, Тверской, Ярославской, Костромской губерниях[478]. В Московской губернии к числу неблагонадежных районов относились Можайский, Волоколамский, Московский и Звенигородский. В июне—сентябре на учете в Калужской губернии насчитывалось 16 310 дезертиров, в Нижегородской – 29 147, в Тамбовской – 80 тыс.[479] В одной только Смоленской губернии с 1 марта по 8 августа дезертировали 2 295 человек, не явились по призыву 20 606 человек. Всего же по губернии в дезертирах числилось 9 604 человека. Процветало повторное (злостное) дезертирство. В указанный срок в Смоленской губернии задержаны путем облав 4 468 дезертиров. К концу лета на учете Смоленского губкомдезертир насчитывалось до 30 тыс., в Ярославской целые волости[480].

Власти предпринимали решительные и жесткие меры в борьбе с дезертирством. В начале 1919 г., в соответствии с постановлением Совета обороны от 25 декабря 1918 г., в стране были созданы Комиссии по борьбе с дезертирством из Красной Армии. Согласно этому постановлению учреждалась Центральная комиссия по борьбе с дезертирством из представителей военного руководства, военных комиссаров и НКВД, на местах создавались губернские комиссии по борьбе с дезертирством. 29 марта 1919 г. губернским комиссиям по борьбе с дезертирством было предоставлено право рассматривать дела о дезертирстве с наложением взысканий и наказаний. Были введены меры наказания за дезертирство (от условного лишения свободы вплоть до расстрела). Комиссии получили право проводить полную или частичную конфискацию имущества и передавать земельные наделы дезертиров и их укрывателей во временное пользование семьям красноармейцев.

Основную часть дезертиров составляли деревенские жители – крестьяне—середняки. Крестьянское население сочувственно относилось к дезертирам: дезертирство в весенний, летний и осенний период объяснялось необходимостью выполнения неотложных сельхозработ, посевной кампании и своевременной уборки урожая во время полевого сезона. Многим семьям красноармейцев некому было оказать помощь. Необеспеченность семей красноармейцев являлась существенной причиной дезертирства. Неслучайно, что массовый отлов дезертиров практиковался именно во время сельхозработ, в поле.

В связи с разрастанием фронтов Гражданской войны резко увеличился призыв в Красную Армию. 11 апреля 1919 г. был объявлен призыв крестьян пяти возрастов (1896—1890 гг. рождения) в 9 неземледельческих губерниях. В середине 1919 г. ее количественный состав Красной армии насчитывал 1,5 млн человек – в течение полугода армия более чем утроилась[481].

3 июня 1919 г. Совет Труда и Обороны принял постановление о мерах по искоренению дезертирства. При добровольной явке в военные комиссариаты в течение недели со дня опубликования постановления дезертиры и лица, уклонившиеся от мобилизации, освобождались от суда и наказания. Комиссии по борьбе с дезертирством получили полномочия проводить полную или частичную конфискацию имущества и передавать земельные наделы во временное пользование семьям красноармейцев. Такие же меры могли быть применены и к укрывателям дезертиров. Власти применяли репрессивные меры к семьям дезертиров, использовали принцип круговой поруки, устанавливая контрибуции целым селам за дезертиров, в первую очередь хлебные, различные виды штрафов. В практику вошли показательные расстрелы дезертиров.

Летом 1919 г. отмечены волнения во многих смоленских селах и хуторах: Глушевка, Карабаново, Анциферово, Смоляки, Велико и Веливко Катынской волости, Ананьенка, Тетери, Большой и Малой Обурох, Охотное Руднянской волости. В числе их организаторов оказались местные крестьяне Николай Горбачев, Федор Леонтьев, Павел Малашенков, Леонтий Иванов, братья Карпошкины, Андрей Григорьев, Федор Степанов, Михаил Качаев, Дмитрий Лавренов, Роман Меничкин, Андрей Зайцев, Захар Муравьев[482]. В июле 1919 г. с участием дезертиров имели место восстания в Московской губернии (Можайский и Волоколамский уезды), Тверской (Вышневолоцкий уезд), во всех уездах Ярославской и Костромской губерний, во Владимирской (Юрьевецкий уезд – «Аньковское восстание», Александровский уезд), Вологодской (Вологодский, Грязовецкий, Кадниковский уезды), почти всех уездах Тамбовской губернии[483].

В Тамбовской губернии летом 1919 г. из 14 785 человек, подлежавших мобилизации, на призывные пункты явилось лишь 3 108 (21%). На 20 июля в губернии числилось 48 572 дезертира. В Тамбовском уезде вооруженные выступления дезертиров имели место в четырех волостях, в Кирсановском – в районе Инжавино. В 1919 г. на губернию была установлена продразверстка в 27 млн пудов. Но год выдался неурожайным. Крестьяне прятали скудные остатки прошлогоднего хлеба. В июне стало ясно, что добровольной сдачи хлеба не будет. 20 июня Тамбовский губисполком констатировал полное прекращение сдачи хлеба крестьянами. 3 июля в восьми уездах было введено военное положение, чтобы сломить сопротивление крестьян. На фоне массового дезертирства применение вооруженной силы продотрядов для сбора хлеба лишь обострило положение. 26 июля Кирсановский уездный ВРК признал бессилие власти в борьбе с дезертирами, заложниками которых стали коммунисты и работники деревенских Советов. ВРК приказал волостным исполкомам, военным комиссарам и ячейкам РКП (б) взять заложников из кулаков, укрывателей дезертиров, самогонщиков и других, чтобы они отвечали головой за каждого убитого коммуниста и любое сопротивление крестьян[484].

В августе в Казанской губернии разгорелись волнения одновременно в пяти волостях, ликвидированные отрядом губчека. Результат: два расстрела и в качестве меры наказания – 760 тыс. рублей штрафа, наложенных на непокорные 18 селений. Особое возмущение среди крестьян Казанской губернии вызвала так называемая помольная система. Ее инициатором в августе 1919 г. стал губернский комиссар Л. Г. Пригожин. Помольная система состояла в следующем: за размол зерна на мельницах с крестьян требовали не деньги, а четыре фунта муки с каждого пуда размола. Специальные помольные билеты служили формой контроля и учета зерна. Они выдавались каждому крестьянину на полгода – бeз билетов размол зерна на мельницах не допускался[485]. Подобным образом губернские власти рассчитывали взять под контроль собранное крестьянами зерно с целью его реквизиции в счет продовольственной разверстки. 9 сентября 1919 г. распоряжением председателя Казанского губисполкома И. И. Ходоровского и губпродкома устанавливалась ответственность за размол муки без помольных билетов: «Объявляется окончательно для сведения всех граждан, что мука, провозимая без помольных билетов, конфискуется бесплатно. Производящие помол без помольных билетов передаются суду. Мельницы, производящие помол без билетов, отбираются в казну, а мельники немедленно арестуются и передаются суду революционного трибунала… Немедленно проведите конфискацию муки, привозимой без билетов, привлекайте виновных к ответственности[486].

В Костромская губернии вооруженные отряды, занимавшиеся подавлением восстаний в Красносельской, Семеновской, Быгизинской и Мисковской волостях, производили незаконные реквизиции продуктов, сопровождаемые убийствами местных жителей[487]. В это же время произошло восстание в селе Большое Ливенского уезда Орловской губернии. Стихийный крестьянских протест был вызван расстрелом группы селян, притеснениями и угрозами со стороны местной власти, взяточничеством, пьянством ее представителей, вымогательством. За несколько дней до восстания разнесся слух, инициированный одним из членов комбеда, что скоро будут расстреливать крестьян в Большом – население заволновалось. Удары набата собрали народ всей волости, в военкоме разбирались винтовки. Был арестован и убит руководитель комбеда, после чего создан отряд. После ликвидации восстания особым отделом были арестованы 11 крестьян, в том числе Руднев Федот, член РКП ливенской организации, объявленный зачинщиком, Подоприхин Андрей Арсентьевич, 70 лет, обвиненный в подготовке восстания[488]. Недовольство произволом продотрядов, натуральной и трудовой повинностью привело к волнениям и восстаниям в Самарской губернии в сентябре 1919 г.[489]

В ходе подавления восстаний получил практическое применение целый арсенал средств: обстрел лесов и болот из орудий и пулеметов, конфискация имущества участников выступлений, грабежи населения, объявленного пособником бандитов, взятие заложников – родителей, родственников. В Новохоперском уезде Воронежской губернии село Третьяки было сожжено бомбами с аэроплана[490]. В Саратовской губернии карательный отряд Н. Черемухина 27 июня 1919 г. сжег 283 двора в селе Белая